Определение даты

Разберемся вначале с расхождением дат, чтобы по крайней мере в этом вопросе воцарилась, наконец, ясность.

Итак. Правило, согласно которому определяется дата Пасхи, было установлено на Никейском соборе 325 г. Оно звучит так: Пасха должна праздноваться в первое воскресенье, которое наступит после первого полнолуния, которое наступит после весеннего равноденствия. Тем самым, в отличие от языческих праздников, строго привязанных к движению Солнца и к связанному с ним бытию природы, христианская Пасха стала затрагивать не только Солнце, но и Луну, и планеты (связанные с днями недели). Более того, тем фактом, что праздник был привязан ко дню недели, в него вступило существо времени с его независящим от положения светил недельным циклом — тогда как раньше даты определялись исходя не из времени, а из пространства: например, равноденствие определяется взаимным расположением Солнца и Земли. Рудольф Штайнер особо подчеркивает этот факт (GA 223):

«То, что относится к духу, было отделено от созерцания пространства. Это огромный прогресс человечества на пути к духу».

У этого правила, сотворенного в те раннехристианские времена, когда мудрость мистерий была еще живой, существуют глубочайшие духовные обоснования, некоторые из которых сегодня уже вообще непонятны из-за отсутствия реального переживания, потому не будем глубже вдаваться в этот вопрос, а примем его с доверием к тем святым отцам, которые его установили.

Весеннее равноденствие, как мы знаем, происходит 21 марта (иногда 20-го, однако Церковь — и православная, и католическая — отталкивается от 21-го). Приведем для примера 2013 год как один из наиболее показательных. Первое полнолуние после равноденствия в том году было 27 марта, в среду. Соответственно, первое воскресенье после первого полнолуния — 31 марта. Это и есть дата Пасхи, однозначно определенная по астрономическим явлениям на небе. И католики праздновали ее в этот день. Потому католическую Пасху можно с чистой совестью называть астрономической (поскольку в католицизме она всегда совпадает с наблюдаемыми небесными явлениями).

Однако православная Пасха в 2013 году была 5 мая. Пять недель разницы! Как это возможно? И вот здесь рождается множество мифов. Рассмотрим два самых распространенных.

Первый миф состоит в том, что непременное условие православной Пасхи — чтобы она праздновалась после иудейской, как это и имело место в 33 году н.э. Значит, православная Пасха ждет наступления иудейской и затем празднуется после нее. Отсюда и такое отставание от астрономической Пасхи. Однако это заблуждение. В 2013 году иудейская Пасха праздновалась… 25 марта! Почти на неделю раньше астрономической. Незачем было ждать ее до 5 мая.

В самом деле, дату православной Пасхи можно рассчитать по достаточно простой формуле — например, формуле Гаусса, в которой участвуют только цифры года и которая определяет дату полнолуния и дату воскресенья, не имея никакого дополнительного условия вроде «а если иудейская Пасха будет праздноваться позже, то добавить к дате столько-то дней». Да такое и невозможно — иудейская Пасха, начиная с 783 г., всегда происходит раньше православной из-за расхождения календарей. Более того, само правило это — «чтобы обязательно после иудейской» — сформулировал не Никейский собор, отвергавший всякую связь с иудаизмом, а византийский канонист Матфей Властарь в 14 веке, спустя тысячу лет после установления главного правила, и было это скорее уже просто констатацией сложившегося факта.

Второй миф состоит в том, что православная Пасха высчитывается по какому-то особому закону, а не по древнему правилу «первое воскресенье после первого полнолуния после весеннего равноденствия». Однако это тоже не так. Правило осталось тем же, слово в слово, и соблюдается.

Так в чем же причина?

Первая причина, конечно же, в старом юлианском календаре — который мы называем «старым стилем». Напомним, в нем, в отличие от нового григорианского, по которому все мы живем в гражданской жизни, весеннее равноденствие не держится 21 марта, а три раза за четыре столетия перемещается на день раньше. В наш век астрономическое весеннее равноденствие попадает в юлианском календаре (по старому стилю) на 8 марта. Но ведь правило обязывает ждать 21-го! А по новому стилю это будет уже 3 апреля. Соответственно, православная Пасха по определению никогда не может быть раньше 4 апреля, и если астрономическая была раньше, то православной приходится ждать следующего, второго полнолуния. Это как раз ситуация 2013 года. Смотрим календарь: следующее полнолуние в 2013-м было в четверг 25 апреля. Первое воскресенье после него — 28 апреля. Так почему же православная Пасха задержалась еще на неделю и праздновалась 5 мая?

Потому что есть и вторая причина — полнолуния в старой православной (Александрийской) пасхалии также рассчитываются с ошибкой, которая увеличивается на один день примерно каждые 300 лет. Сегодня эта ошибка составляет 4-5 дней. По этой пасхалии расчетное полнолуние в 2013-м было не 25, а 30 апреля, и вот только после него наконец наступает первое воскресенье — 5 мая!

Исходя из всего этого становится понятным, почему в различные годы промежуток между двумя Пасхами бывает настолько разным. Все зависит от того, когда именно происходит первое полнолуние после 21 марта:

• если оно будет 3 апреля или позже и при этом в начале недели, тогда ошибки календаря и пасхалии на православную Пасху не повлияют и она попадет на тот же день, что и астрономическая. Такое случается довольно часто — например, Пасхи совпадали в прошлом, 2017-м году и совпадут снова в 2025-м;
• если же это не начало недели, а вторая ее половина начиная со среды, то 4-5-дневная ошибка пасхалии вынесет расчетное полнолуние в следующую неделю, и православная Пасха будет на неделю позже астрономической — такое происходит чаще всего;
• если же полнолуние попадет хоть и на начало недели, но раньше 3 апреля, то православная будет ждать следующего полнолуния и опоздает на 4 недели;
• наконец, если эти две ошибки сочтутся — полнолуние раньше 3 апреля и во второй половине недели, как в 2013-м году, — то разница составит максимальные пять недель.

Разницы в 2 или 3 недели, разумеется, не бывает.

Прошлое, настоящее и будущее

Почему же эта ситуация не исправлена? Если правило осталось прежним, а инструменты его воплощения устарели, то не стоит ли обновить инструменты? Европа сделала это в 16-м веке, перейдя на новый стиль и новую безошибочную пасхалию, и мы можем понять, почему: ведь мы знаем, что в 15-м веке в развитии человечества началась новая эпоха, эпоха души сознательной, когда человек стал пользоваться ясным мышлением и решать вопросы исходя из ясного индивидуального сознания. И вот, складывается впечатление, что православная культура будто бы противится этому принятию души сознательной, не желая решать вопросы самостоятельно с помощью своего разума, своего интеллекта, а полагаясь на авторитеты и давно устаревшие правила и традиции — не только в священных религиозных вопросах, но и во множестве вопросов обычной жизни. Мы ведь видим это каждый день, не правда ли? И ритуалы православной службы, и убранство церквей будто бы застыли в древних временах — когда все те сонмы сущностей, взирающие на нас с фресок и икон, действительно были еще видимыми. В новых храмах они старательно перерисовываются, хотя их уже никто не видит. Скупой в этом отношении интерьер современных католических и протестантских храмов намного более соответствует нашему времени.

Однако на все это можно взглянуть и с другой стороны. Ведь ангелы с фресок не только когда-то были видимыми, но и вновь будут видимы — в будущем. В таком понимании всю православную культуру можно было бы рассматривать не только как нечто старое, но и в то же время как нечто юное, пока что лишь указывающее на то, что когда-то произойдет. Рудольф Штайнер действительно описывает ее как культуру, которая в будущем станет зачатком следующей эпохи, эпохи Самодуха после души сознательной.

Мы встречаем у него удивительные слова (GA 186):

«Люди Востока как представители человечества должны по-иному способствовать его развитию. У людей Востока, уже начиная с русского народа, … задача заключается в том, чтобы противостоять натиску, напору инстинктивного, само собой разумеющегося развития души сознательной. Люди Востока не хотят в наше время основную душевную способность, способность к интеллектуальности, смешивать с переживаниями; они хотят ее отделить и сберечь для позднейшего времени, для 6-й послеатлантической эпохи, где должно иметь место ее слияние с тем, чего человек не имеет сегодня, — с развитым Самодухом».

Исходя из такого понимания вещей, на всю картину проливается новый свет.

На Западе Пасха очевидно не является главным праздником. Главным является Рождество. В Пасхе же гораздо больше переживается мистерия Страстной Пятницы и Распятия, чем Воскресения. Существует даже специальное католическое богослужение Крестного пути, эта сцена разыгрывается на улицах городов и т.д. Такое переживание Пасхи более соответствует нашему времени. Ведь сами мы не достигли Воскресения. Чему нам радоваться?

Ангел Силезский:

«Крест на Голгофе не сможет тебя от зла спасти, если ты не смог его в себе возвести».

Рудольф Штайнер (GA 198):

«Права праздновать такую Пасху мы, как люди современной культуры, сказать по правде, не имеем. <…> По сути, нет иного, более подходящего символа для Пасхи, как только следующий: вся душевная судьба человека распята на материалистическом мировоззрении. <…> Пасха должна остаться праздником предостережения, а не праздником радости».

Однако что первое ощущается нами в православной Пасхе? Конечно же, это всеохватывающая, безграничная радость! — И что это, как не предчувствие, предвкушение того будущего, когда мы будем наконец иметь право радоваться Воскресению, когда Пасха действительно станет нашим, человеческим, личным событием, когда мы преодолеем «могильный камень внешнего механистического познания»? Когда Пасха станет личным событием?!..

Да, действительно, ведь Штайнер говорил о том, что если в Европе духовная наука должна переживаться как нечто сверхличное, небесное, то восточнославянской культуре позволено сделать ее личным, человеческим делом. И в самом деле, из всего опыта переживания православной церкви я могу заключить, что для нее гораздо важнее видеть в Пасхе церковный праздник, на котором люди единодушно собираются вместе, чем астрономический, соответствующий некоему положению, как кажется, «бездушных» небесных тел.

Хорошо, но что же это такое — личная, человеческая Пасха?

Зайдем с другой стороны: куда же стремится православная Пасха, все дальше и дальше удаляясь от весеннего равноденствия к лету? Чем она хочет стать? Сегодня максимальная разница составляет 5 недель. Однако разница растет, и где-то через 900 лет, когда ошибка пасхалии достигнет 7-8 дней, она сможет переносить полнолуние сразу через неделю, благодаря чему православная Пасха уже никогда не будет совпадать с небесной, а максимальная разница составит 6 недель.

А что будет, когда она достигнет семи недель?

Мне видится, что ответ на эти вопросы лежит на ладони.

Он прямо смотрит на нас — в том, что именно православная церковь считает главным атрибутом Пасхи и подтверждением истинности своей пасхалии. Это схождение Благодатного огня на Гробе Господнем в Великую Субботу. Обойдем стороной вопрос о том, насколько реально это событие, действительно ли огонь появляется сам собой, действительно ли он не опаляет, или на самом деле «каждому по вере его», освободим его от «натиска души сознательной»… Взглянем на него как на жест: что по сути своей означает это схождение Благодатного огня? Что стоит за этим образом?

Ну конечно же! Это же праздник Троицы, через семь недель после Пасхи.

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать».

Не это ли и есть «личная Пасха»?!

В розенкрейцерстве о ней провозглашается так: Per Spiritum Sanctum reviviscimus — С Духом Святым воскресаем. И не это ли есть, собственно, образ того события, что должно произойти в следующей, шестой культурной эпохе — схождение Самодуха в душу сознательную?

Так не от этого ли узнавания, ожидания будущего православная культура готова праздновать Пасху даже вразрез с небесными явлениями, лишь бы только все были «единодушно вместе» и радовались схождению Благодати?

И нельзя ли тогда признать это для нее правомерным?

Останемся с этими вопросами.

Лично для меня нечто прояснилось. А именно, что в двух Пасхах — западной и восточной — мне в настоящее время странным и удивительным образом дана возможность прочувствовать две стороны этого центрального земного События, поскольку совершил его Богочеловек: божественное — и человеческое, настоящее — и будущее, скорбь — и радость, Смерть — и Воскресение…

Впервые опубликовано в журнале «Дитина Вальдорф+»,
№1, 2013