Когда к нам, в издательство «Наири», друзья обратились с вопросом о переводе и издании книги с незамысловатым названием «Уборка», мы без особого энтузиазма пообещали рассмотреть этот вопрос. Заниматься этим предстояло мне, и я все откладывала это дело на потому, поскольку были другие книги с куда более привлекательными названиями. Когда же, наконец, «дошли руки» и я открыла книгу, то оказалось, что ничего более интересного в жизни не читала. Ну, разве что «Бесконечную историю» и «Властелина колец».

Оказывается, уборка – это невероятно увлекательное занятие, мало того, при определенном внутреннем настрое оно может приоткрыть дверь в другой мир, населенный невидимыми физическому глазу существами, может стать целым путем посвящения. Путем посвящения нового времени. Возникло даже легкое чувство досады, что моя профессия никак не связана с этой столь важной для развития мира и человечества деятельностью. Впрочем, книга позволяет понять, что все изложенное в ней относится и к любой другой деятельности, любой другой профессии, если мы только вовлекаемся в нее всем своим существом, если то, что мы делаем, мы пронизываем светом своего сознания, своим Я. А уборку ведь для каждого из нас и так никто не отменял. И этому можно только порадоваться.

Автор книги Линда Томас – профессиональная уборщица с 25-летним стажем, проводит при Гетеануме семинары на тему уборки, которые собирают огромное количество слушателей. В нашем журнале мы предлагаем отрывок из этой замечательной книги.

…Если более 20 лет интенсивно заниматься каким-либо делом, тогда обязательно когда-нибудь придет какое-то маленькое открытие. Так это случилось и со мной – в отношении уборки.

Я принадлежу к тем женщинам, которые мечтали только об одной профессии: домохозяйки и матери. Однако, как это обычно случается в жизни, судьба внесла в мои планы некоторые поправки, и я стала профессиональной уборщицей, а позже организовала фирму, предоставляющую услуги в этой области. Конечно, все было не так просто: уборка не была моим призванием и я не обладала для этого никакими особенными талантами. Мне пришлось очень многому научиться – не столько даже в отношении того, как надо убирать, сколько в отношении людей.

Работая уборщицей, я столкнулась с двумя вещами: равнодушием и нелюбезностью, порой переходящей в неуважение. Например, с тобой запросто переходят на «ты», мужчины могут позволять себе некоторые вольности…Сюда еще добавляется и то,что работа уборщицы – это одинокая работа. Мы, уборщицы, часто остаемся в одиночестве, когда выполняем свою работу. Это одиночество знакомо многим матерям, занимающимся своими обычными домашними делами.

Приблизительно через полгода после того, как я основала свою фирму, у меня наступил глубокий кризис идентичности. Мне было тяжело сталкиваться с неуважением к себе. Какое-то время я жила с вопросом: ты уверена, что готова годами выполнять эту работу? Постоянно убирать за другими людьми, вычищать их грязь и выдерживать это постоянное равнодушие? Когда кто-то делает уборку своей профессией, люди думают, что он либо ничего другого не умеет, либо же нуждается в деньгах. Поначалу очень часто люди даже не знали, как вести себя при встрече со мной. На улице сердечно здоровались, но как только я заходила в школу – в халате и с тележкой с чистящими средствами, – реакция была совершенно другой. Часто чувствовалось что-то вроде смущения. Не я смущалась – они! Иногда со мной вообще не здоровались. Здоровались со всеми, но только не с уборщицей. У меня было такое ощущение, как будто нас, уборщиц, просто исключали из поля зрения и смотрели мимо, потому как мы напоминали им, что мы делаем то, чем, собственно, должны были бы заниматься они сами.

Я очень много размышляла о смысле этой деятельности. Все снова и снова всплывали во мне три вопроса.

Первый звучал следующим образом: как я смогу все это выдержать в ближайшие восемнадцать лет?

Второй: Как воздействуют на людей различные помещения? Я ощущала, что они очень разные. Я спрашивала себя, как воздействует на школьников тот или иной класс. Или как действует спальня на спящего ребенка или офис, терапевтическая комната на работающего там человека?

Третий же вопрос – Как я могу оказывать влияние на эти настроения, живущие в помещениях? Как воздействует помещение после того, как я в нем поработала? Могу ли я что-то сделать для того, чтобы помещение и то, что там должно происходить, после уборки улучшилось?

Это были мои центральные вопросы. И по мере того, как я давала им пространство, постепенно приходили и ответы.

На вопрос о том, как мне все это выдержать, я внутренне ответила фразой, которую однажды где-то услышала: «Если ты не можешь делать того, что любишь, научись любить то, что делаешь». Но это куда легче сказать, чем сделать. Я не могу, принимая студентку на работу и указывая ей на тележку и 60 туалетов, попросить ее: ≪Убери это все и старайся делать это с любовью!≫ Это невозможно. Глубоко внутри должно возникнуть желание развить в себе иное отношение к своей деятельности.

Потом последовал ответ на следующий вопрос: Как мне научиться любить уборку?

Я вспомнила легенду, которую слышала много лет назад. В одном монастыре жил монах. Это был очень простой человек и выполнял все те работы, которые другие монахи слишком мало ценили – уборку, мытье посуды, мытье полов. Но у него был свой особый способ. К каждой работе он произносил изречение: ≪Господи, пока я мою эту тарелку, пошли мне ангелов, чтобы они сделали мое сердце таким же чистым, как я эту тарелку≫. Или в другой раз: ≪Господи, пока я мою этот пол, пошли мне в помощь ангелов, чтобы каждый, кто ступит на этот пол, смог соприкоснуться с ними≫. И так ко всему у него имелось свое изречение. Другие монахи обратили на это внимание. Они, конечно, были тронуты, но не более того. Много, много лет работал он подобным образом. Легенда говорит, что, проснувшись однажды утром, он получил просветление и что люди отовсюду приходили к нему поучиться его мудрости. В этой связи мне вспомнился случай из детства: на каникулах нас, детей, ежегодно на две недели отвозили к бабушке. Бабушка, когда ей нужно было нас чем-то занять, давала нам в руки салфетку, немного чистящего средства для серебра и нам позволялось натирать до блеска серебряные кубки. У матери было шестеро братьев, все – отменные спортсмены, и потому у бабушки был огромный шкаф, за стеклянной дверцей которого толпилось множество серебряных кубков. Однажды я выбрала совсем маленький кубок и начала его чистить. Когда, наконец, местами стал появляться блеск серебра, я удвоила рвение, пока кубок не засиял полным блеском.

Если оконное стекло грязное, мы не можем хорошо видеть сквозь него, даже если ярко светит солнце. Раньше, когда еще были керосиновые лампы, хозяйке приходилось ежедневно чистить лампу, иначе свет пламени был тусклым. Я подумала: это как с монахом. Поскольку так много ангелов постоянно мыли и чистили все вокруг него, он должен был когда-нибудь засиять в лучах мудрости. Тогда мне стало ясно – все, что мы делаем вовне, действует также в нашем внутреннем.

Сюда присоединились и другие воспоминания из моего детства. У меня было много братьев и сестер, и один из моих братьев часто выходил к завтраку в скверном настроении. Папа спрашивал его: ≪Ты снова встал с левой ноги?≫

Спустя годы я сделала из этого замечания упражнение: утром после пробуждения я стараюсь тотчас же выпрямиться. Я сажусь на край постели и пытаюсь почувствовать, не припоминается ли мне что-нибудь из ночи. После этого я совершенно сознательно стараюсь встать на правую ногу с тем, чтобы сделать что-то позитивное для своего дня.

И еще одно воспоминание всплывает в памяти в связи с уборкой. После того как наш дедушка погиб в аварии, бабушка переехала жить к нам. Мама позвала нас, четырех девчонок, к себе и сообщила, что каждая из нас получает возможность ежедневно убирать постель бабушки. Она подвела нас к кровати и показала, как именно мы должны это делать. Она объяснила нам, что бабушка очень грустная и очень много плачет и поэтому все время нужно очень хорошо вытряхивать и выбивать подушку у открытого окна, чтобы вся боль, слезы и грусть смогли улететь прочь. После этого нужно было тщательно разгладить подушку и произнести маленькое изречение, чтобы бабушка, положив вечером голову на подушку, утешилась.

Мне было тогда пять лет. Тридцать лет я не вспоминала об этом и лишь когда я стала жить с вопросом ≪как мне научиться любить свою работу?≫, во мне снова поднялось это воспоминание. Мне вспомнилось не только само задание, но и то чувство, которое во мне возникало при уборке бабушкиной кровати. Для маленького ребенка такое задание стало священным, и я выполняла его с полной самоотверженностью. Теперь же, будучи сознательной уборщицей, я точно знала: если у меня когда-нибудь получится пережить в своей работе это чувство исполненной любви самоотдачи, тогда я также научусь по-настоящему любить уборку.

И так я начала: сначала это были упражнения, которые я постоянно повторяла и старалась выполнять их в полном сознании. Я старалась нечто вытряхивать из вещей, нечто вытирать из них. Это была для меня такая себе стратегия выживания, дающая мне опору. Со временем это стало потребностью, я открыла смысл моей профессии, и это наполнило меня большой радостью. Чем дольше я работала с таким отношением, тем больше я научалась сознательно связываться со своей работой.

Со временем я сделала для себя одно важное открытие: существует огромная разница между тем, когда ты просто убираешь и когда ты ухаживаешь за помещением. Когда мы делаем уборку, мы убираем, устраняем грязь. И бывает, результат уборки сводится на нет уже через 5 минут: не успел еще домыть коридор, а уже кто-то прошелся по мокрому полу; едва успеешь натереть до блеска пол, как ребенок принесет какую-то интересную для него находку, которую он извлек из песочницы; и от этого часто просто руки опускаются. Уборка превращается в такое себе неизбежное зло.

Если же мы попытаемся с полным сознанием и с любовью выполнять эту работу, с полной самоотдачей проникать кончиками пальцев в каждый уголочек, тогда уборка превращается в уход. Мы касаемся уже не только физического – меняется вся атмосфера. И что самое удивительное: результат ухаживания за помещением держится намного дольше, чем когда ты просто убираешь грязь.

Ухаживая за помещением, мы не просто устраняем грязь, мы создаем пространство для чего-то нового. Что же это такое, это новое? Кто наполнит это пространство? Это вопрос! В это отношении я старалась быть очень сдержанной и не навязывать своих собственных представлений.

Ответ на этот вопрос пришел через три года. В тот момент, когда я научилась выполнять свою работу с любовью и самоотдачей, я научилась переступать порог любого помещения без какой-либо оценки. Я просто воспринимала его как свою задачу, и чем запущеннее было помещение, тем интересней становилась моя задача. Я никогда не испытывала отвращения, даже при уборке самых грязных туалетов. Я никогда не думала: ≪О Господи, ну что за свинство!≫, я просто думала: ≪Сейчас это твое задание≫.

Гетеанум

В 1992 году мне предложили взять на себя уборку Гетеанума в Дорнахе. Гетеанум является международным культурным центром Антропософского движения, где находится также Свободная высшая школа духовной науки. Это была большая честь для меня.

Уже в 1989 г. одна сотрудница моей фирмы взяла на себя уборку санитарной части Гетеанума. Часто я заменяла ее. Убирать нужно было 64 туалета. Здесь я научилась опускаться на колени перед унитазами. Сгибаешься, разгибаешься, обходишь полукругом, чтобы снова согнуться – начинает просто кружиться голова. Тогда у меня еще не было опыта, и вскоре я заметила, как плохо это сгибание сказывается на моей спине. Я опускалась на колени перед унитазом, чтобы основательно его почистить и действительно проникнуть во все уголки. Из этой позиции меняется весь мир. Воспринимаешь туалет совсем по-другому, не только органами чувств! Меняются жесты и стиль прикосновения к унитазу. Я начала стараться, закончив работу, выпрямляться совершенно осознанно. Все это стало для меня особым опытом. У меня было сильное восприятие собственного выпрямления, и одновременно с этим что-то изменялось в атмосфере туалета. Я очень часто это повторяла, чтобы проверить, не кажется ли мне все это. Но каждый раз повторялось все то же чувство выпрямления и изменения в  помещении.

Во время этой моей работы в Гетеануме у меня было одно очень знаковое переживание. Мне снилось, что меня позвал мой на тот момент уже умерший учитель. Он сказал мне следующее: ≪Теперь пришло время показать тебе, сколь важна та работа, которую ты выполняешь≫.  Он повел меня к тяжелой деревянной двери, открыл ее и завел в абсолютно незнакомую мне комнату. Там был высокий потолок, тяжелая мебель и выразительные картины на окрашенных стенах. Мы остановились на пороге, и он взглядом обвел всю комнату. Он сделал жест приветствия, после чего начал очень гармоничным, плавным, но в то же время очень точным движением вытирать со стола пыль.

Предметы осторожно брались в руки и с любовью вытирались чистой салфеткой. При этом он говорил: ≪Когда ты очищаешь, ты не просто устраняешь пыль, ты совершенно осознанно создаешь пространство для чего-то нового.

Есть невидимые существа, которые связаны со всяким помещением, всякой вещью, людьми и деятельностью, которая должна там произойти. Но это могут быть добрые, помогающие существа, а могут быть и такие, которые создают препятствия. Сам ты не знаешь, чего хочет помещение, но очень важно пространство, которое ты создал, передать помогающим существам, предоставить его в их распоряжение. Они знают точно, в чем именно нуждается помещение, люди или даже определенная деятельность. Передавай не просто невидимым существам, передавай только помогающим невидимым существам!≫

Когда мы выходили из помещения, он еще раз остановился на пороге и посмотрел, все ли хорошо сделано, все ли на своих местах. Следующим утром, когда я чистила туалеты, ко мне обратился человек, который на тот момент был ответственным за всю уборку в Гетеануме. Он попросил меня помочь, так как много студентов, занимающихся уборкой, отсутствовали. Закончив уборку туалетов, я спросила его, где нужно помочь. Каким же было мое изумление, когда он привел меня в то самое помещение, в котором я прошлой ночью получала наставления от моего учителя!

С тех пор я никогда больше не вхожу в помещение с намерением изменить его. Такой способ ухода требует большой внимательности по отношению к окружению, в котором люди живут, работают, учатся, спят. Не имеет смысла, в своем рвении навести порядок, навязывать этому окружению себя самого и свои особенности. Самоотверженность учит нас преображать то, над чем работаешь. Вместо того чтобы стремиться что-то изменить, я стараюсь создать пространство. И здесь необходимо высочайшее смирение, так как я ведь и сама не знаю, что нужно помещению. Нуждается ли конкретно это классное помещение в чем-то мягком, гармонизирующем или же ему нужна скорее формообразующая сила? Духовные же существа, связанные с помещением или с деятельностью, они их сопровождают и поддерживают, они знают точно, что нужно. Таким образом, то, что я могу сделать – это предоставить помещение в распоряжение этих благоволящих духовных существ. Так я работаю всегда по принципу: Да будет Воля Твоя.

Маленькое упражнение

Вопрос: Как мне разобраться в том, почему я некомфортно чувствую себя в моей комнате?

Ответ: Спросите саму комнату об этом! Остановитесь на пороге, закройте глаза и внимательно вслушивайтесь.

Попытайтесь внутренне создать картину вещей в пространстве. Если у вас будет достаточно терпения и вы точно рассмотрите комнату, я уверена, что найдете причину. Возможно вы даже обнаружите среди вещей то, что именно сейчас является существенным в вашей жизни и весь дискомфорт служил единственно лишь тому, чтобы вы нашли эту вещь!