Бернард Ливехуд (Нидерланды, 1905–1992), профессор Роттердамского университета, врач, психотерапевт, основатель нескольких антропософских институтов: лечебно-педагогического института «Zonnehuis», независимого университета в Дрибергене, Института организационного развития NPI (Цайст, Голландия).

Несколько десятков лет возглавлял Антропософское общество Нидерландов, автор многих книг. Основные его работы: «Человек в сообществе»; «Человек на пороге»; «Кризисы жизни — шансы жизни»; «Фазы развития ребенка»; «Действия планет и жизненные процессы в человеке и земле»; «Динамическое развитие предприятия» (совместно с Глазлом).

Здесь мы приводим выдержки из интервью, взятого у 85-летнего профессора Ливехуда Рамоном Брюллем из журнала «Info3» в Цайсте в 1990 году. У нас на руках оказался старый самиздатовский перевод этого интервью, оригинала которого нам найти так и не удалось. Потому нельзя исключать, что в тексте встретятся некоторые неточности, однако актуальность темы подсказывает нам, что этот текст все же стоит опубликовать.

ПОРОГ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

Бернард Ливехуд: …Мы недавно говорили о замечательных изменениях нашего времени, о перемещении внимания с политики на духовную жизнь. Я думаю, что это стало возможно не без участия антропософии в социальной жизни Европы.

Рамон Брюлль: Антропософии?

Бернард: Я не могу этого доказать, но я думаю, что многими окольными путями она способствовала этому. Через вальдорфские школы, через лекции. Не забывайте, что этим была изменена духовная аура Европы. Здесь работают, правда, не только позитивные духи, но и Люцифер, Ариман, а также Азуры — духи отрицания, абсолютного нигилизма. В связи именно с этим многое можно сказать о конце столетия.

Рамон: Расскажите же!

Бернард: Я хочу оттолкнуться от одного доклада Рудольфа Штайнера от 7 марта 1914 г. Он объяснял, что каждое духовное течение имеет свой ритм: три года, семь лет, две-надцать лет и т.д. При этом число 10 связано с активностью противодействующих сил. В ритмах 100 и 1000 лет они усиливаются и потенцируются. Поэтому, в частности, нынешняя смена тысячелетий тоже суть явление духовной реальности.

Мы видим, что люциферические, ариманические и михаилические силы бурлят в таком беспорядке, что их едва можно отличить друг от друга, и даже антропософ, с его наилучшими намерениями делать добро, развязывает, высвобождает порой такие вещи, которые вовсе не желал развязать. И предается иллюзии, что служит духу эпохи, Михаилу.

Рамон: Замечали ли Вы такие моменты в своей жизни?

Бернард: Само собой, ты тоже подвержен всему этому: например, что-то узнал, и тут же, на следующий день хочется это обсудить и осуществить. Это нечто правильное, но не доброе. И тогда тебя постигает удар, неудача, разочарование. Если ты бодрствуешь, то еще сможешь своевременно определить, что ты на ложном пути. Большинство же людей так влюблены в свои представления, что не могут найти выход из тупика. Это Люцифер.

Обычно Люцифер и Ариман действуют друг против друга. Но на смене тысячелетий, то есть в ритме 10*10*10, они работают вместе и пытаются полностью захватить человека. <…>

И вот к концу нашего тысячелетия Ариман и Люцифер вновь должны действовать вместе. Инструментом Люцифера издавна был ислам. Так что мы переживаем оживление ислама, попытку развязать священную войну. А инструментом Аримана на Земле являются демоны Марса, которые имеют свой центр в центральной Монголии. Оттуда разворачивает Ариман свою деятельность, которая в ритме 800 лет проходит через землю. 700 лет монголы остаются в покое, а затем в течение 100 лет активизируются. В такой активной фазе мы находимся теперь. Чтобы это понять, я должен объяснить кое-что из истории.

Прежде вторжение этих Марсовых (демонически-Марсовых) импульсов разыгрывалось только в Китае. Это можно проследить в летописях.

В раннехристианские же времена монголы-гунны дошли вплоть до Европы. Этот дух пробудился в 350–450 гг. Аттила пошел на Европу и утвердился в Венгрии. Он хочет завоевать Европу и устремляется на северо-запад, в Галлию. Римляне послали туда свои легионы, и на Каталаунских полях (всовременной французской провинции Шампань) произошла первая битва. Аттила был отброшен назад, но не разбит. В то время как римляне еще оставались в Галлии, он делает быстрый бросок через Альпы и через северную Италию направляется прямо в Рим. И вот навстречу ему выступает папа Лев Великий в полном облачении и с крестом в руке. Легенда говорит, что в какой-то момент Аттила имел видение Архангела Михаила на большом белом коне, скачущем над облаками. Что здесь правда, мы не знаем, но это факт, что Рим не был разграблен и Аттила со своей армией ушел обратно в Венгрию.

Через полгода Аттила был убит, и затем не прошло и года, как в Европе не осталось ни одного монгола. Штайнер говорит по этому поводу: люди были одержимы Марсовыми демонами. Они имели силу, так как другие их боялись. В момент, когда великий посвященный появляется в свете Христа, демоны убегают и люди приходят в сознание, как бы пробуждаясь ото сна: «Что мы делаем здесь, на чужой земле, — маленькая группа, окруженная врагами? Скорее назад!»

«ХРИСТИАНСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА»

800 лет спустя около 1150 г. в Монголии стало неспокойно. Там обозначился один человек, который набирал все больше силы. Позже он назвался Чингисханом и завоевал всю Монголию. Он неоднократно был пленен, каждый раз освобождался и заново набирал большие силы. В летописях значится: «Тучи воздуха охватывают его, и как вихрь несется он по равнине.

Волна страха катится перед ним». Против него у китайцев была стена, которая, однако, все же не крепче, чем мужество ее защитников. Что делал Ариман? Марсовы демоны насылали вперед страх, и когда Чингисхан, а позже — его внук Хубилай-хан стояли перед китайской стеной, люди начинали убегать. Так монголы беспрепятственно вошли в Китай. Они продвигаются до Персии, где опустошают большие пространства, идут на Грецию и достигают, наконец, южной Руси. Они решают огромным кольцом завоевать Европу, направив один удар в Венгрию, другой в Силезию. Северная армия в 1241 г. оказывается возле Легницы недалеко от Вроцлава. Силезские рыцари и все, кто мог сражаться, вышли ей навстречу. Среди них Генрих Благочестивый. В свои 84 года влезает на коня и старый аббат Легницы. И после битвы никого не остается в живых. Ворота в Европу стоят открытыми, незащищенными. Каждый понимает, что теперь наступит конец.

На следующий день святая Ядвига идет на поле сражения, чтобы найти искалеченные трупы своих родственников. Их легко было узнать, так как все они имели по 6 пальцев на ногах, это было в роду. Но она не застала там ни одного монгола. Как дикие, ускакали они прочь, и спустя три месяца западнее великой монгольской равнины нельзя было найти ни одного монгола. Ядвига была христианской посвященной (Св. Елизавета Тюрингская приходилась ей племянницей). И здесь световая аура христианской посвященной обратила демонов в бегство. Здесь было так же, как в битве под Римом: после того как монголы выиграли битву, они как бы проснулись ото сна и бежали из Европы.

Теперь я высчитываю: следующий круг будет в 1950–2050 годах. До смены тысячелетий все это разыграется в Азии, а затем в какой-то форме придет на Запад. Тогда перед нами будет не только оживление ислама, но и одержимые Марсовыми демонами монголы. Естественно, на этот раз они не прискачут на конях, но все же они придут. Интересно одно высказывание Штайнера во время сельскохозяйственного курса в Бреслау (Вроцлаве) в 1924 году, где он собирался по вечерам с молодыми членами Антропософского общества. Он сказал тогда: «Истинное противоречие лежит не между Россией и Америкой. Это только видимость. Истинная дискуссия идет между Америкой и Китаем. Пойдут ли монголы в Америку через Европу или через Тихий океан — это вопрос. Европа может надеяться, что это произойдет через океан». Я знаю эти слова от одного из участников этих бесед. И добавлю от себя: это будет зависеть от того, будет ли к тому времени Европа в достаточной степени излучать христианский свет.

Первые симптомы этого уже налицо. С одной стороны, в пустыне из незначительных арабских стран возникают сильные нефтяные государства. С другой стороны — в Китае Мао Цзе Дун, боровшийся за гегемонию в стране, во время японского вторжения был оттеснен. Тогда он возбудил сильное движение в северном Китае. Что он там делал? Инспирируемый Марсовым демоном, он вернулся как коммунист и пронесся через весь Китай. Старая культура была уничтожена, книги сожжены, храмы разрушены, сокровища культуры и искусства разбиты, миллионы людей погибли: культурная революция одного жестокого человека. Столь жестокими могут быть лишь Марсовы демоны.

И все же это только начало. Решающей будет духовная ситуация в Европе. Наша задача — создать здесь, если можно так выразиться, «христианскую инфраструктуру». Удастся ли это? — Это очень заботит меня. Если нам это удастся, демоны не захотят идти сюда, или, если они все же придут, их можно будет отпугнуть. Это наша задача как антропософов — создать эту христианскую инфраструктуру, чтобы вся атмосфера была пронизана Христовым светом. Мы не можем ее видеть, но она отпугивает демонов. Их не могут остановить пушки, а только такая христианская инфраструктура. Христианский посвященный может действовать только тогда, когда есть христианская инфраструктура. Мое стремление в течение 50 лет — создать подобную инфраструктуру.

Не думайте только, что тут имеются ввиду только церкви и школы. Нет, это может быть и фабрика, в которой, может быть, всего три или четыре человека деятельны в таком смысле и кое-что понимают из того, чего хочет антропософия.

Рамон: Вы имеете в виду не только Антропософское общество?

Бернард: Антропософское общество должно быть носителем. И носителями этой инфраструктуры будут те, в ком развито эзотерическое движение, кто примет работу в первом классе Высшей школы всерьез.

Рамон: Когда Вы говорите об инфраструктуре, подразумеваете ли вы, что на этот раз она придет от общества, а не от отдельной личности, как в случае папы Льва или Ядвиги Силезской?

Бернард: Лев и Ядвига тоже были не одни: с ними была земля, пронизанная христианским импульсом, светом. Элементарные сущности были, так сказать, христианизированы. Была одна личность, которая это осуществила, но в Риме так же, как и в Селезии, была «инфраструктура». Ядвига основала монастырь и интенсивно влияла на духовную жизнь.

Рамон: И это опять будет так?

Бернард: Я убежден, что это опять будет так. Это единственный путь. И я спрашиваю себя иногда, не ожидает ли Рудольф Штайнер своей следующей инкарнации, чтобы смочь это осуществить. Однажды он сказал, что большинство тогдашних антропософов в конце столетия инкарнируются снова, и сам он тоже.

Рамон: Об этом ходит несколько жутких теорий.

Бернард: Да, теорий достаточно. Но что он нам сказал?

Когда он был в Бреслау и беседовал с молодежью, кто-то сказал ему: «Мы хотим быть снова там, где будете вы». «Да? — отвечал он. — Тогда будьте готовы следовать за мной босиком через опустевшую Европу».

Рудольф Штайнер, когда говорил о будущем, всегда говорил о возможном развитии. Человек свободен вызывать то или иное. Повторю еще раз, сейчас это наша задача: основать христианскую инфраструктуру — создавать повсюду маленькие и большие организации, где бы духовно интенсивно работали. Тогда мы сотворили бы основу для будущего в предстоящей великой духовной битве.

Впервые опубликовано в журнале “Дитина Вальдорф+” №4, 2012 г.