Сущность ритма особенно ясно представляется в образе двух колеблющихся чаш весов, ищущих равновесия. Этот образ соотносится, пожалуй, и с самой человеческой природой. Ведь каждый человек может ощутить, что жизнь его балансирует между двумя могущественными полярными силами. С одной стороны – это сжимающая, уплотняющая сила тяготения земли, ведущая к конечному, видимому – к материи. С другой стороны, – изливающаяся сила света, указывающая на бесконечное и тем самым становящаяся выражением того, что не есть уже чувственно воспринимаемым.

Инволюция-эволюция, систола-диастола, уплотнение-растворение, точка-окружность – все это есть выражением первичных законов нашего мира. Мы же, люди, ищем равновесия между этими полярностями, соединяя их в нас самих. Пожалуй, в этом и состоит важнейшая задача человеческого бытия.

Если же сила середины в человеке недостаточно крепка, если берет верх тот или иной полюс, то возникающая в нас неуравновешенность проявляется и в нашем взаимоотношении с окружающим миром. Мы становимся больными телесно или душевно и выносим свой внутренний разлад наружу.

В развитии и укреплении способности гармонизировать и состоит задача эвритмии. Название этого нового, только еще развивающегося искусства – из греческого языка, в котором оно обозначает «гармоничность», «ритмичность», «размеренность».

По словам основателя эвритмии Рудольфа Штайнера, правильно понять этот вид искусства можно лишь в том случае, если мы исходим из того, что человек сотворен из сил вселенной. Эвритмические движения не придуманы произвольно, они являются выражением высших, всеобъемлющих законов движения, пронизывающих все наше существо и определенным образом концентрирующихся в человеческом организме.

Эвритмия не есть обычная тренировка тела вроде спорта, целью которого является прежде всего укрепление телесного в человеке. Но это и не танец, который, будучи исполненным религиозного смысла в древние времена, в своих сегодняшних формах является выражением отдельных душевных переживаний и субъективных эмоций. Эвритмия ставит субъективное на службу объективному, стремясь в движении сделать видимой высшую закономерность. Благодаря этому, посредством последовательных упражнений, она постепенно развивает в нас гармонию и примиряет противоположности.

Космическое слово

Давайте поразмыслим сейчас над тем, откуда берутся наши движения, только ли тело с его конечностями в этом участвует? Безжизненный труп дает нам потрясающее впечатление того, что материальное тело само по себе не имеет жизни, а потому и движения. Возникает чувство, что прежде здесь действовало нечто невидимое, неосязаемое, что становится видимым в своих проявлениях. Это «неосязаемое» и есть то, что мы называем «духовным» или душой человека.

Таким образом, прежде чем мы можем двигать нашим телом, нами двигает «нечто» в нашем внутреннем! Телесному движению предшествует внутреннее движение, движение души, в основе которого лежит мысль, т.е. духовное. Все движения, которые мы способны производить своим телом, предстают как бы увеличенными движениями речевых органов, выражающих мысли посредством звуков. Ведь если мы хотим что-либо сильнее подчеркнуть или выразить, то зачастую тоже сопровождаем сказанное движениями рук, ног, головы и называем это «языком жестов». Искусство эвритмии находится в самой тесной связи со словом, звуком речи и музыкальным звуком. Р.Штайнер обозначил его как «видимая речь».

Весь человек становится тут инструментом речи и вместе с тем духа.

Язык имеет чувственно-сверхчувственную природу. Эта двойственность пронизывает все его проявления, вплоть до мельчайших элементов – звуков речи, которые разделяются на две противоположные группы – гласные и согласные. Первые больше обращены на внутреннее, вторые – на внешнее. Гласные есть выражением чувств, согласным же надлежит творить образы явлений внешнего, вещественного мира.

Если гласные вызывают в нас впечатление текучего, волнующе-звучащего, то согласные призваны придавать языку четкие очертания. Они соответствуют твердому, земному. Гласные же придают очарование звучащей речи, привносят в нее поэзию, музыку, настроение.

Этому очарованию, поэтичности гласных противостоят более серьезные, прозаичные, но более весомые согласные. Они олицетворяют мужской элемент языка. Без них невозможна артикулированная речь, выражающая мысль, невозможен язык, поднимающийся над мимолетным выражением чувства в звуке. И все же, когда мы пытаемся еще глубже вчувствоваться в сущность согласных, то перед нами открывается такой колорит сущностных черт, такое многообразие качеств, что их можно считать носителями художественного в языке еще в большей степени, нежели гласные.

Как уже говорилось, в основе каждого звука изначально лежит определенный жест или движение: гласные выражают в основном душевное настроение, согласные – движения природных процессов.

Каждый звук речи имеет при этом характерную, только ему присущую праформу. Гласный «А» скрывает в себе качество удивления, восхищения, принятия. При произнесении этого звука особенно широко открываются голосовые связки, зев и рот – соответственно открываются и руки, подобно тому как мы это спонтанно делаем в жизни, радостно встречая дорогого нам человека или выражая восхищенное удивление. Во всех древних культурах мы можем найти этот жест как жест почитания, преклонения перед Божеством.

Продвигаясь дальше вдоль закономерно развивающегося ряда гласных дальше к движению, лежащему в основе звука «Э», по сужению своих речевых органов мы уже ощущаем качественную разницу. Эвритмический жест – перекрещивание рук. Тем самым мы противопоставляем себя миру. Скрещивание рук в повседневной жизни тоже говорит как правило о позиции выжидания, самозащиты, обособления.

И лишь противопоставив себя миру, приходим мы к осознанию самих себя, выражающемуся в звуке «И». Гортань как бы сжимается до точки. Эвритмический жест «И» выражает образ человеческой личности, образ его прямостоящей сохраняющей равновесие фигуры со свободно поднятой головой.
Звуком «О» мы округляем наши речевые органы и жест рук в эвритмии подобен любящему объятию. Мы переживаем при этом внутреннюю наполненность и тепло, душевное пространство.

Звук «У» являет противоположный полюс по отношению к звуку «А». Здесь гортань сильно сужается. В эвритмии это – движение параллельно вытянутых рук. Это укрепление, успокоение, охлаждение.

У согласных мы находим все качества и движения внешнего, чувственного мира. В эвритмии «К» выражается жестом отталкивания, «Б» – обволакивания, защиты, «М» – мягкого прикосновения. Один звук соединяет в себе всегда несколько качеств. Активность, сила, грубость и сухость присущи звуку «Р». Скользким и мягким, расслабленным и легким будет «Л». Есть согласные решительно стремящиеся наружу, такие как «К» и «Г», и другие, которые несмотря на свою принадлежность к согласным имеют отношение к внутреннему, душевному, как «Б», «М», «Н». Есть твердые и мягкие, огненные и воздушные.

Таким образом, все звуки – гласные и согласные – тесно связаны как с формообразующими силами, так и с силами чувств человеческой души.

О творческой, живительной силе рожденных из Божественного Слова звуков и речи в целом, люди знали во все времена. В древние эпохи интонированием определенных звуков речи было возможно воздействовать на здоровье человека. В древних письменах мы можем найти указания на то, что посредством звуков речи в древних мистериях посвящения в человеке происходило особое осознавание духа. Но задействование всего человеческого тела для выражения и сотворения существа звука – впервые появляется только в эвритмии. Только здесь в художественной форме все существо человека выступает как воплощенное Божественное Слово.

Впервые опубликовано в газете «Дитина»
№3, 2001 г.