Наша жизнь, сосредоточенная на внешне видимой деятельности, отступает; школы, университеты, общественные организации, кинотеатры, театры, бассейны и т.д. закрываются; люди должны оставаться дома. И неожиданно я не могу больше в привычной мере ощущать лихорадочное мерцание, которое обычно (и чаще всего даже по ночам) пронизывает город. Неожиданно кажется, что беспрерывная деятельность уступает спокойствию, которое ощутимо, почти как шаль, опускается на город…

Однако именно это неожиданное спокойствие, эта «остановка на полном ходу», это все больше расширяющееся «ничто» могут наводить страх. К этому добавляются строгие, изолирующие меры правительства, но также и способ представления информации в  масс-медиа, которые еще больше раздувают страх перед заболеванием.

Для многих в этот момент становится особенно важным  получить информацию о влиянии вирусов и о защите от них; для других, напротив, становится основным (и очень обоснованным) интересом понять и описать силовые и политические причины и следствия этого события. Я ни в коем случае не хочу сказать ничего против данных занятий, однако в то же время пригласить к другому способу обращаться с этим неожиданно появившимся в нашем распоряжении особенным временем. Я имею в виду, что мы можем найти занятие, которое непосредственно связано с происходящим и которое может вмешаться в него, изменяя его. Потому что внутренняя позиция (а не внешняя деятельность!), с которой мы встречаем происходящее в мире, может как никогда вплестись в течение вещей. И я имею в виду, что эта победоносная позиция может даже способствовать тому, чтобы отвратить угрожающую опасность, «пандемию страха», которая была бы значительно хуже и разрушительнее, нежели волна болезней, которую мы сегодня можем наблюдать.

5 мая 1914 года Рудольф Штайнер читал в Базеле доклад, в котором говорил о «бациллах». Если мы рассмотрим то, что происходит сегодня вокруг так называемых коронавирусов, становится очевидным, что это тот же процесс «заражения», который был описан Рудольфом Штайнером.

Он объяснял:

«В наше время существует известный страх, который логичным образом можно сравнить со средневековым страхом перед призраками. Это сегодняшний страх перед бациллами. Оба эти состояния страха по сути являются одним и тем же. Они в той мере являются одинаковыми, в какой обе эпохи, средневековая и современная, ведут себя типичным для них образом. Средневековье в определенной мере было наделено верой в духовный мир; естественно, оно боялось духовных сущностей. Новое время утеряло веру в духовный мир, оно верит в материальное, соответственно, испытывает страх перед материальными сущностями, даже если они крошечные. Разница могла бы, не правда ли, быть обнаружена в том, что призраки по меньше мере являются в известной степени приличными существами в отличие от бацилл, которые, собственно говоря, ни в коей мере не могут что-либо совершить,  чтобы их следовало бояться, как приличного призрака. (…)

Речь идет о том, и это то сущностное, что сегодня необходимо подчеркнуть, что бациллы лишь в том случае могут стать опасными, если их взлелеивают. Лелеять бациллы не следует. Естественно, и тут с нами согласятся даже материалисты, если мы призываем не взлелеивать бациллы. Однако если мы пойдем дальше и будем говорить об этом с точки зрения настоящей духовной науки, в каком случае они оказываются наиболее активно взлелеяны, то здесь наши пути с материалистами разойдутся. Наиболее интенсивно бациллы оказываются взлелеяны, если человек, засыпая, не берет с собой в сон ничего, кроме материалистических убеждений. Для взлелеивания нет никакого лучшего средства, чем отправляться в сон с исключительно материалистическими убеждениями и оттуда, из духовного мира, из собственного Я и астрального тела действовать на органы [своего] физического тела – за исключением крови и нервной системы. И нет никакого лучшего средства лелеять бациллы, чем засыпать в материалистическом настрое. Это значит, что есть как минимум еще одно средство, столь же хорошо действующее. А именно, жить в  очаге эпидемической или эндемической болезни и не воспринимать ничего, кроме образов болезни вокруг себя, когда человек полностью погружен в ощущение страха перед болезнью. Это столь же действенно. Если человек не испытывает ничего, кроме страха перед болезнью, которая разыгрывается вокруг в очаге эпидемии, и засыпает с мыслями о страхе, то в душе он неосознанно создает остаточные изображения, имагинации, пронизанные страхом. И это хороший способ взлелеивать бациллы. Если этот страх удается хотя бы немного смягчить посредством, например, деятельной любви, когда человек в процессе заботы о больных забывает, что может от них заразиться, то посредством этого уменьшается также сила взлелеивания бацилл.

(…) И поистине сильнее всех средств, которые предлагаются в настоящий момент материалистической наукой против того, что называется бациллами, несказанно сильнее можно было бы повлиять на будущее человечества, если бы людям передавались представления, которые уводили бы их от материализма и побуждали бы к деятельной любви из духа. Все больше и больше должно на протяжении этого столетия распространиться сознание того, что духовный мир не является безразличным для нашего физического тела, что он имеет всепроникающее значение для физического тела, поскольку мы действительно от момента засыпания и до пробуждения пребываем в духовном мире и оттуда активно действуем на наше физическое тело. И это так, даже если это не проявляется непосредственно».*

Таким образом, по мысли Рудольфа Штайнера, сохраняемое в течение дня душевное состояние и в то же время неосознанно воспринимаемые мысли и представления, а именно «материалистический настрой», а также «страх перед этой болезнью», ведут к тому, что «бациллы» (а также «вирусы») мы «взлелеиваем» ночью, и тогда они могут стать опасными. Посредством «неосознанных образов и имагинаций, пронизанных страхом» можно перейти к определенного рода «подражанию». Это происходит посредством того, что «бессознательные образы» страшной болезни в течение сна впечатываются в наше тело. И тогда происходит то, что сегодня повсеместно называется «заражением»*.

Рудольф Штайнер говорит об опасности распространения этих образов в определенных географических центрах. И сегодня мы имеем подобные эпидемические центры. Сначала это был Ухань в Китае, потом север Италии, отдельные области Испании и т.д. Отдельные пронизанные страхом события привели к тому, что эта пандемическая чума в данных областях свирепствует с особенной силой. Поэтому мне кажется особенно важным не впускать в себя отдельные образы, которые постоянно пропагандируют средства массовой информации (к ним относится картинка предполагаемого вируса: шарик с остроконечными выростами, которая повсюду попадается на глаза и тем сильнее отпечатывается в бессознательном людей). Можно запустить противодействующий процесс, если обратиться к антропософскому образу человека. Лишь этот образ может противостоять сегодняшней пандемии страха, главная идея которой заключается в том, что заражение происходит через передачу капелек, а другой человек может стать виновником моей смерти.*

* * *

Чтобы преодолеть этот «материалистический настрой», который, согласно Рудольфу Штайнеру, в определенной степени является ответственным за то, что бациллы могут «взлелеиваться», тем не менее, не является достаточным только обратить внимание на определенные сочинения и доклады Штайнера и обращаться с ними так, как мы привыкли обращаться с идеями (также называемыми «информацией»). Как мало подобный, к сожалению, широко распространенный подход к трудам Рудольфа Штайнера поспособствовал тому, чтобы преодолеть материалистическое видение мира и человека, сегодня становится особенно очевидным; а ответ, находимый антропософами на насущные вопросы, которые ставит перед нами «корона-кризис», лишь в незначительной мере отличается от тех ответов, которые царят в средствах массовой информации.

Недостаточно всего лишь зазубрить определенные идеи из трудов Штайнера. Потому что «как» становится важнее конкретного содержания данных произведений. Пока представления, которые мы можем построить на базе этих трудов, легко «доступны», а также пока эти представления – как и все прочие – являются четко очерченными и статично вставляются в обычные наши представления, мы имеем дело не с теми представлениями, которые составляют труды Рудольфа Штайнера. Соответствующие его сочинениям представления имеют такую особенность, что они живут столь долго, сколь долго мыслящий человек прилагает усилия к тому, чтобы их строить; что они растворяются, как только ослабляется борющаяся за их построение сила, и они снова и снова должны строиться, так что в конечном итоге мыслящий никогда ничего не может пред-ставить перед собой.

Чтобы принять участие в этом связанном с антропософией мировом процессе, важно сегодня прежде всего научиться по-новому обращаться с трудами Рудольфа Штайнера. 

* * *

Взаимосвязь, которую Рудольф Штайнер устанавливает между неосознанно протекающим построением представлений, с одной стороны, и возможностью заболевания из-за «бактерий» или «вирусов», с другой стороны, полностью противоречит царящему сегодня способу мышления. Этот способ мышления исходит из протекающего чисто на физическом плане «заражения» от человека к человеку. Но что было бы, если бы защита от подобной болезни состояла прежде всего не в том, чтобы регулярно мыть руки, дезинфицировать их, а также избегать взаимодействия с другими людьми, но вместо этого заниматься другой гигиеной: попытаться пробудиться к тому способу, как строить представления?

Насколько современному человеку неизвестно построение представлений, поскольку оно происходит в состоянии глубокого сна или в лучшем случае в грезящем сознании, можно понять лишь тогда, когда мы начинаем этот сон преодолевать. Тогда можно почувствовать, что эта бессознательность, которая лежит в основе нашего построения представлений, постоянно ведет к таким представлениям, которые являются неверными и не соответствуют реальности. Любой взгляд на собственную жизнь может послужить подтверждением: как часто мы переживали, что то, что мы считали истинным, потом, впоследствии, оказывается неверным. Как представления, которые мы построили в отношении будущего, перед лицом наступившего будущего оказываются воздушными замками. Потому что реальность, т.е. то, что действует в нашей жизни и определяет судьбу, нам неизвестна.

Исходя из этого, пробуждение к тому, как строятся представления, может стать центральной душевной потребностью. Письменные труды Рудольфа Штайнера являются введением к подобному пробуждению. Однако также записи докладов Рудольфа Штайнера могут стать для нас полем для упражнений. Но лишь тогда, когда взгляд  обращается не на определенное содержание, но больше на тот процесс, как Рудольф Штайнер развивает идеи.

Чтобы узнать способ, каким Рудольф Штайнер пытается сделать осознанным построение представлений, мы должны рассмотреть не только связи между представленными им мыслями и образами. Мы постоянно должны держать в поле нашего зрения отношение мыслей Рудольфа Штайнера к нашим собственным представлениям, т.е. к миру представлений обычного сознания, которое встречается с этими мыслями и образами. Начало доклада, из которого была приведена цитата, должно здесь послужить примером.

Начинается доклад с вопроса:

«Какое значение может иметь для нас, как для человеческих душ, духовная наука и антропософская жизнь?»

Тем самым Рудольф Штайнер высказывает душевную потребность, которая привела к нему слушателей, и в следующем шаге расширяет вопрос таким образом: Зачем нам при жизни заниматься миром, в который мы в любом случае попадем после смерти? – Знание о мире мертвых обладает огромным значением и для живых: ответу на данный вопрос посвящен весь доклад.  

Интересно продолжение. Рудольф Штайнер постоянно объясняет, обращаясь к логическому мышлению, но в то же время обращает внимание на сферу, которая недоступна повседневному сознанию и которая переживается этим повседневным сознанием как темное, лишенное содержания «ничто»: из отношений между жизнью и смертью должно быть развито понятие сна. Это происходит в три мыслительных этапа:

Уже простому «логическому мышлению» очевидно, по мысли Рудольфа Штайнера, что:

1. человек перед лицом переживания сна «лишь часть времени между рождением и смертью проводит действительно в физическом мире», – а именно время бодрствования;
2. поскольку «человек в своей сознательной душевной жизни о сне знает столь же мало, сколько о жизни после смерти», можно, с одной стороны, увидеть непосредственную близость между сном и смертью;
3. с другой стороны, между ними есть и разница, поскольку человек не может «отрицать» «жизнь во время сна».

Ввиду этих трех мыслительных шагов открывается загадка человеческого бытия как такового; внимательный слушатель (и читатель) доклада может осознать продолжающееся также и во время бодрствования состояние сна. Тайну ежедневно переживаемого сна, к которой он не пробужден, но которую может осознать, можно постичь. Тем самым открылась большая загадка, что человек может стать осознанным в своем бессознательном; слушатель (и читатель) оказывается «настроенным» на дальнейшие мысли.

Поскольку доклад был прочитан для членов антропософского общества, Рудольф Штайнер может опираться на базовые знания своих слушателей, согласно которым во сне наступает иное взаимоотношение разных тел по сравнению с бодрственным состоянием: во сне человек находится – в отличие от момента бдения – своим Я и астральным телом «вне физического и эфирного». Но это «лишь наполовину правда». – В этом месте Рудольф Штайнер покидает данное нам пространство представлений; как он это делает, образцово показывает приведенное сравнение. Оно заключается в следующем: по мысли Рудольфа Штайнера, предположение, что астральное тело и Я находятся во время сна за пределами физического и эфирного, подобно тому, «как если бы мы сказали: ночью Солнце находится за пределами Земли». И он поясняет далее: «На самом деле Солнце находится за пределами Земли в ночное время только для европейцев, не правда ли?»

Со-мыслящий слушатель (и читатель) заметит, что здесь сделана предпосылка, с которой он не может согласиться. Эта предпосылка заключается в том, что отношение между Солнцем и Землей так мыслится Рудольфом Штайнером, что со сменой ритма дня и ночи это отношение не изменяется таким образом, что днем Солнце (которое по нашему восприятию постоянно ведь находится за пределами Земли!) освещает Землю, а ночью нет. Нет, Рудольф Штайнер говорит о перемене между бытием Солнца вовне и внутри в его отношении к Земле.

* * *

Это определенные мыслеобразы, при помощи которых Рудольф Штайнер представленное им сверхчувственное хочет привести во взаимосвязь с нашими развивающимися в чувственном мире представлениями. Эти мыслеобразы постоянно имеют такой характер, что они не соответствуют знакомой нам и принадлежащей сфере нашего опыта стороне взаимосвязи, – здесь: представляемому нами взаимоотношению между Солнцем и Землей. В определенном смысле мы можем говорить о необходимом в известной мере «сумасшествии» в нашей привычной жизни представлений, к которому здесь призывают. Замечать это «сумасшествие», к которому призывает Рудольф Штайнер, является первым шагом на пути к тому, чтобы вырваться из этих застывших представлений-образов, в которых крепко затвердело наше обычное сознание.   

* * *

Из этого подвижного и в конечном счете неуловимого  мыслительного образа Рудольф Штайнер развивает образное представление о соответствующем реальности отношении различных тел в состоянии сна. Интересно, как он, исходя из этого уже прозвучавшего сравнения отношения между Землей и Солнцем днем и ночью, двигает и расширяет его. Он поясняет:

«По-настоящему вовне, могли бы мы сказать, полностью вне нашего физического и эфирного тел находимся мы нашим Я и астральным телом лишь после смерти. Во время сна, строго говоря, мы находимся нашим Я и астральным телом за пределами крови и нервной системы. Однако если Солнце нашего существа, наше Я, и астральное тело закатываются для нашей крови и для нашей нервной системы, которые они пронизывают на протяжении дня, то они восходят для другой половины человека, для органов, которые не являются кровью и нервной системой. С ними человек находится в тесной связи во время сна. Действительно, подобно нашему Солнцу, которое светит на протяжении дня и когда закатывается для нас, то восходит для других жителей Земли, так же происходит и с Я и астральным телом. Когда они закатываются для нашей крови и нервной системы, то восходят для других органов и энергично с ними связываются».*

Этим отмечен мыслительный образ, на базе которого Рудольф Штайнер строит свои рассуждения о бациллах, которые я привела в начале: насажденные посредством страха образы болезни отпечатываются ночью через астральное тело в «другие органы», т.е. в те, которые «в известной мере не происходят из крови и нервов».

Мы рекомендуем читателю полностью прочитать доклад Рудольфа Штайнера. Потому что я имею в виду, что работая над этим докладом, действительные причины заражения – и именно посредством того способа, которым Рудольф Штайнер развивает представления в данном докладе, могут быть поняты. И если мы будем брать с собой в сон эти внутренние и незавершенные мыслеобразы, то мы сможем пережить, как страх заражения преобразуется во все более сильное восприятие реальности, которое может заменить окружающую нас матрицу.

 Перевод с немецкого Екатерины Кудиновой