В сентябре этого года я подумала: вальдорфская школа, в которой я работаю уже 18 лет, мне многое дала. А что она дала нашим ученикам, как они вспоминают то время, когда они были в школе, чего им, возможно, не доставало в школьной жизни и какую школу они видят для своих детей? Мне стало интересно, что об этом думают наши первые дети, ученики, которые пришли в школу в 1999 году в первый вальдорфский класс. Сегодня это взрослые люди, закончившие образование, имеющие опыт жизни в разных сферах и разных странах, многие стали родителями.

В то время для нас, учителей, было естественным остаться ночевать в школе, делая ремонт или готовясь к празднику. А как это было для них?

Для дочки я не вижу в нашей стране альтернативы. Особенно в детском саду и начальной школе. Хочется сохранить ей детство, а не определять ее с самого начала в армию, где кричат и требуют чего-то, чего ребенок не может понять.

В в.ш. есть важные переживания, которые сложно обеспечить дома, – совместные праздники, например, чувство свободы, когда у тебя есть личное время и пространство, где ты переживаешь себя личностью, где есть неформальное общение. Такое происходит обычно на переменках, в поездках, на продленке. Эта важная часть в.ш. – обучение time-management, работе в группе, пониманию, как строить отношения друг с другом. В старшей школе в.ш., возможно, нужна не всем ребятам. Кому-то необходимо почувствовать рамки обычной школы, кому-то важны знания в определенных областях, которые можно получить в специализированных учебных заведениях, где акцент больше на знаниях.

Школа научила нас гибкости, и когда мы попали в 10-й класс обычной школы, нам было несложно подстроиться и выполнить ее требования. Тем более, что мы перешли компанией и поддерживали друг друга, сохраняя «вальдорфское» общение.

Что важно в учителе? В младшей школе учитель – святыня, важны его забота и родительская любовь. В старшей он должен разглядеть, что в ученике есть особенного, направить его в правильное русло. Ему надо стать советчиком, другом, необходимы личные отношения с ребятами. Таких учителей я встретила в своей школе.

Здорово, что в в.ш. нет оценок. Есть возможность узнать о чем-то многосторонне, попробовать разное, приобрести разнообразный опыт до того, как ты определишься в жизни. Важно, когда учитель дает не то, что модно знать, что должен знать, а то, во что он верит до глубины души. Невероятно ценны практики (сельхоз, лесная и т.д.), где происходит знакомство с разными социальными структурами. Мне этого не хватило в конце, когда началось натаскивание знаниями для экзаменов в 9-м классе. Это где-то перечеркнуло то, что было в прежние годы.

В школе я встретила учителей, которые очень повлияли на меня. Каждый из них по-своему, по-разному зажигали моменты истины, а не давали то, что все должны знать. Момент истины – это совпадение с твоим внутренним желанием, потребностью, как это было, например, у Ярославы П. Ее уроки религии, или как они тогда назывались – Духовная культура, – мы ждали с нетерпением. Эти учителя настолько верили в то, что преподавали, им самим это настолько нравилось, что у нас не возникало вопросов, зачем нам это нужно.

Наша учительница была загадкой, которую хотелось, но не удавалось разгадать. Она никогда не повторялась, всегда несла что-то новое, что хочется пить, и не можешь напиться.

Каким должен быть учитель?

В младшей школе, в общем-то, все равно, какой учитель (в разумных пределах, конечно), дети его будут любить. А в старшей школе должны быть интересные люди, у которых хотелось бы учиться, которые сами хотят учиться. Они должны быть примером, каким может быть взрослый. В наше время ребенку страшно становиться взрослым, и учитель должен быть примером в человеческом смысле, на который можно было положиться. Самому важному – человеческим отношениям – учатся от взрослых.

Первые пять лет школы ничего не помню, только ощущение, что было хорошо. Потом сложно было пару лет, оно и понятно, много перемен, но все равно чувствовала себя счастливчиком, особенно когда общалась с ребятами из других школ.

Что меня подавляют, ломают, почувствовала после в.ш., в музучилище, и это было неприятно.

Недостающие знания я всегда знала, где взять. Мой папа говорил, что в.ш. не дает знания, а учит учиться.

Было хорошо, творческая атмосфера с разных сторон. Конечно, много зависит от родителей и контекста класса. Я и после в.ш. встречал ребят, которые не знали, чего они хотят. Но у нас в классе была позитивно-мотивирующая структура, общий средний уровень и желание над ним работать.

Хорошо, что у нас было всего 9 классов. Атмосфера была слишком взаимно-внутренней, многие внешние факторы не учитывались, очень узкий замкнутый круг людей. Хорошо, что сейчас две школы вместе, ребята видят, что происходит у других людей (школа «София» расположена в здании общеобразовательной школы №195 – прим. ред.). Осязаемый мир хорош в 5-м классе. Не знаю насчет момента ответственности учителя перед учениками в отношении знаний, но стоит пробовать делать разные штуки, чтобы было легче потом определиться.

В.ш. – идея классная, удачно было. То, чему учили, – например, призму на физике – давали в виде опытов, на практике, как живой пример, и тогда это хорошо усваивалось. Так происходило все: химия, рукоделие и т.д., кузня – процессы переживались непосредственно, ты их видишь, запоминаешь и у тебя есть представление, как это происходит, а если тебе интересно, ты можешь сам дальше разобраться, понять. Во взрослой жизни я встречал очень хороших узких специалистов, но шаг влево – шаг вправо, и человек уже не понимает, как это. В.ш. дает широкий обзор.

Мы были первые. Часто менялись учителя, не хватало конкретики. Но все зависит от учителя. Когда одна из них взяла математику, все выстроилось в стройную картину, или когда она же вела у нас английский, придумывала что-то интересненькое, приносила разные интересные учебники, то тогда язык впитывался. А когда я попал в обычную школу, учитель пичкал нас чем-то по своей непонятной технологии, не учитывая, что нам интересно, тогда это просто в тебя не лезло.

Я бы упразднил домашние задания, старался делать все в школе, ведь школа длится до 3-4 часов дня. Школа – школой, а дом – домом. Дома хочется чем-то другим заниматься. Как во взрослой жизни, дома я занимаюсь работой, только если сам этого хочу.

Воспоминания о школе классные, было несложно, весело, в памяти до сих пор живут походы, поездки. Другое дело – учеба. Мы были первые, на нас проводили эксперименты, знания скомканные. Когда переходил в 9-й класс Русановского физмат-лицея, мне сказали, что мои знания – класс на 7-й, три летних месяца занимался, еле-еле пролез в 9-й класс и еще год занимался с репетиторами. Программа была сырая, опыта не было и по точным наукам не хватало системности.

Классно, что были творческие предметы – лепка, живопись, музыка, рукоделие… Помогает в жизни, до смешного. Например, катаемся на лыжах, порвал рукавицу, друзья выбрасывают, отдают в мастерскую или жену заставляют, а я сам без проблем могу справиться.

Запомнились (хотя и было крикливо, нервно) уроки химии, биологии, географии. Помню, как вырисовывали почку на формате А3, малый и большой круг кровообращения. Я хорошо запоминаю, что сам проделываю руками, а то, что по учебникам – не очень помню. В институте напишу шпаргалки, и после этого мне уже не надо их доставать, я все помню. Переписывал конспекты размашистым почерком и так запоминал. Возможно, это моя особенность, но, по-моему, у многих так. Тогда в школе мне казалось это глупостью, а сейчас я вижу, как это работает.

Не хватало дисциплины. Другие в институте могут учить что-то нудное, неинтересное, а я – не могу. В школе была игровая манера, когда интересно, то и учить проще. Когда сталкивался не с таким интересным, возникали трудности. Их научили делать неинтересные вещи, а мне было сложно.
 
А нужно?
 
У меня нет однозначного ответа. У меня и теплое отношение к школе, и есть обида, что не хватало дисциплины в точных науках.

Когда меня спрашивают о вальдорфской педагогике те, кто о ней ничего не знает, я занимаю кучу их времени, рассказывая о школе. Мне нравились наши учителя, больше своим энтузиазмом, потому что то, что я вижу сейчас в школе, мне нравится меньше. Мне нравилось учиться, это было единственное место, где я училась с удовольствием. И хотя папа говорит, что я была не очень хорошей ученицей, часто не делала домашние задания, в моей памяти я всегда ходила в школу с удовольствием. Мне нравилось, что было много свободы, много выбора. Если чего-то сильно не хотел делать, можно было сделать что-то другое. Не такая свобода, что хоть окна бей, а правильная, творческая свобода.

Наверное, сын не пойдет в в.ш. Не очень нравится, что происходит в школе сейчас. Мы в курсе новостей, все нестабильно, учителя ругаются. Нравится стабильность Русановского лицея, все, как было: теплая атмосфера, как в начале нашей школы. Эта камерность у нас была, поскольку приходилось много сражаться, выживать, была сплоченность. А сейчас школа растет, много сложностей.
 
У тебя не было недостатка в знаниях?
 
Наоборот, во время учебы в университете я чувствовала свое превосходство, сталкиваясь с другими студентами. Если надо было выучить, я учила, а не зазубривала. Они не умели учиться, а меня этому научили в школе. Помню, когда перешла в обычную школу, меня поначалу удивляли, а потом разочаровывали оценки, они убили во мне желание учиться. Все, что учила в школе без оценок, осталось в памяти.