“В течении 10 дней мы празднуем праздник Вознесения. Евангелие говорит, что Христа “взяло облако” (Деяния 1, 9). И может возникнуть иллюзия, что Он ушел. Но в Евангелии от Матфея (28,20) говорится об этом же событии: “Я с вами во все дни до скончания века”. Как быть с этим кажущимся противоречием?
 
Совершенно гениально изображает это “противоречие” художник Маттиас Грюневальд. Хотя картина называется Воскресение, но на ней изображено, как Христос возносится! Он совсем рядом, но невидим. Просто потому, что на Него никто не смотрит. Или не может посмотреть? По крайней мере, на картине все люди либо смотрят на землю, либо закрываются от Него. Разве не так же происходит, когда заботы, опасения или неуверенность приковывают наш взгляд к земному и повседневному?
На картине мы видим, что Христос хоть и не зависит от силы тяжести Земли как и вообще от земных сил, но остается тонкая, но неразрывная связь между Ним и Землею. Его одеяние как поток или дорога, связывающая отныне неразрывно небо и Землю.
 
Праздник Вознесения дает важный прообраз будущего для человека: так стремится к небесам, чтобы от этого стремления наша жизнь и вся Земля становилась краше и полнее. Для этого мы погружаемся в молитву, а также ищем здоровые идеи, чтобы воплотить их на Земле, и с другой стороны земной опыт закаляет и развивает наш дух.”
Андрей Жильцов
“11 мая 2017 года я получил от Барбары Хассельберг письмо, в котором она благодарила меня за “русского Моргенштерна” и просила меня перевести цикл стихотворений Рут Дубах (Rut Dubach) о картинах “Изенгеймского алтаря” кисти Матиаса Грюневальда. А 28 мая (день Киева) мы рецитировали их на семинаре в “Солнечном дворике”. Это была последняя моя живая встреча с ней. Незабываемая.”
Сергей Ещенко
 

ПРОВОЗВЕСТИЕ

Из под острых обводов,
Узких арок и сводов
Всей церкви нисходят
Звучания волны.
Разливаясь могучим
Архангельским “Аве!”
В гнутых стенах, в их круче
Впечатанным в камне
Вьётся ветром и вздохом
Будящее слово.

VERKÜNDIGUNG

In dem schmalen Gewölbe
Spitzbögiger Kirche
da fluten in Wogen
Tonwellen hernieder
und finden sich wieder
in hehren Erzengels
gewaltigen Ave,
im Schwung des Gewandes,
im Windstoss, im Anhauch
erweckenden Worts.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

АНГЕЛЬСКИЙ КОНЦЕРТ

Ликующий лад
Музыкантов крылатых:
Осанна во вышних!
Гармония с нами!
Ничто не нарушит
Небесную радость,
Явления бога
В дитя человека,
В обличьи людском.
Звенит и сверкает
Их звук торжеством,
Как преображает
Все бренное вечность,
Невиданным блеском
Любви естество.

ENGELKONZERT

Ein Jubel entfalte
befehderte Spieler:
Hosiana da droben!
und hier Harmonie!
Kein Misston vermindert
die himmlische Freude,
das Kind zu begrüssen
die Ankunft des Höchsten in Menschengestalt.
verklärt alle Klänge
mit unsagbar hohem Glanz—-
mit werdender Ewigkeit
Liebessubstanz.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

БЛАГОЧЕСТИЕ

Уже не с книгою святых пророчеств.
В твоих руках посмертный саван.
Готовишь ты распятому сорочки.
Жена высокая, тебе досталась
Не тонкая и нежная пеленка
Для избранного твоего ребёнка!
Но знаю, наполняла святость
Все то, к чему ты прикасалась.
Как вы — блаженство и переживанье горя
Сошлись: тобой рождённый пред тобою.
Глаза в глаза, и сердце в сердце смотрят.
Течет благочестивость в вас из радости и боли.

GOTTSELIGKEIT

Nicht mehr der Heils-Verheissung Buch,
du hältst das schlechte Lendentuch,
das schon für den Gekreuzigten gekürt,
nun, hohe Frau, in deinen Händen:
Für das erkorne Kindelein
Kein auserwähltes Windelein!
Doch alles, was von deinem Sein berührt,
weißt du ins Heilige zu wenden.
Glückseligkeit und Trauerahnung sind
Sich nah hier wie du selbst und dies dein Kind.
Ihr schaut euch Aug in Auge,Herz hinein in Herz:
Gottseligkeit erstrahlt jenseits von Freud und Schmerz.

 

 

РАСПЯТИЕ

Как мне найти для описанья сил,
Что Мастер Матис здесь изобразил?
Не бытовая сцена на картине,
Все это происходит ныне.
Как человеку эту боль снести?
Сын божий, вещие его уста немы.
Благословенные слова они несли
О восхожденьи к свету среди тьмы,
Но замолчали для земного слуха.
В страданьи выгнутые пальцы рук,
Мучениями скрученные ноги,
Кровотеченье ран уходит в грунт,
Уносит речь его в подземные чертоги.

KREUZIGUNG

Wie könnte ich beschreiben,
was Meister Mathis hier gemalt!
Dies ist nicht “Bild” mehr, dies
ist Gegenwarts-Geschehn.
Wie kann ein Mensch vor solchem Schmerz bestehn?
Des Gottessohnes Mund,der selig pries
die Stufen auf dem Weg zum Licht,
Er ist verstummt.
Er spricht nun fürder nicht
zum irdischen Gehör.
Es sprechennoch die Hände, die gemarterten,
die Füsse, die verzerrten, und es spricht
das Blut das aus den Wunden niederrinnt
zum Abgrund hin, hinein in Grab und Gruft.
Восходит новый мировой эон,
На что Крестителя указывает перст,
И Магдалины муки полный жест,
И руки Юноши, принявшего Марию.
Все говорят они и ты пойми их:
Восстал он снова.
И посвященный Паулюс, с движением гостеприимным
Ждет третьего, кто станет между ними.
Ein neuer Weltenäon hebt jetzt an:
Es spricht des Täufers weisende Gebärde
Es sprechen die in Qual verschlungnen Hände
der Magdalena, und es spricht die Hand
des Jüngers ,der die Mutter stützt ung hält,
sie alle sprechen .Kannst Du sie verstehn,
Aufrecht ist er nun wieder,
und des geweihten Paulus weit einladenden Gebärde
bereitet jetzt dem Dritten zwischen ihnen

 

 

БЕСЕДА ОТШЕЛЬНИКОВ

Доверчиво к отшельника коленям
Прижалась самка благородного оленя,
Приносит ворон золотистые облатки,
Листвой не к небу внемлет темный бор.
Благоговением весь мир объятый
Подслушивает тихий разговор
Двух аскетических духовных братьев.
И постепенно клика жадных тварей,
С рычаньем и шипеньем отступает
От искушения Антония святого.

EINSIEDLER – GESPRÄCH

Es schmiegt die Hirschkuh sich ans Knie
des ganz dem Umkreis hingegebnen Eremiten,
der Rabe bringt zwei goldne Oblaten,
es sprosst, es grünt die finstre Waldesflur,
es horcht und harrt die ganze Kreatur
auf das Gespräch der beiden Geistesfreunde.
Da ebbt allmählichab des gierigen Getiers
wutschnaubend ffauchendes Geschrei,
bei den Versuchungen des heiligen Antonius.
 
Про следующий сонет, Рут Дубах сказала, что лучше она бы не придумала:
 

ВОСКРЕСЕНИЕ

Его я видел в тысяче картин:
Судьей над миром, гневным, вознесённым,
В венце терновом, малыше Мадонны.
Из всех мне не был близок ни один.
Кроме того, кто в мои чувства врос:
Каким его увидел Матис Мастер –
Не бледным трупом, что у смерти в пасти –
В потоках света: это есть Христос.
Не сам художник рисовал его,
Над входом в склеп парящим невесомо,
Челом в кольце сиянья золотого,
В свеченьи духов радужных цветов.
Еще живой, но вне границ живого,
Сын божий, но взошедший в Лоно Бога.

QUI RESURREXIT

In tausend Bildern hab ich Ihn gesehn,
Als Weltenrichter, zornig und erhaben,
als Dorngekrönter, als Madonnenknaben, –
doch keines wollte ganz in mir bestehn.
Jetzt fühl ich ,dass nur eines gültig ist:
Wie sich dem meister Mathis Er gezeigt –
Doch nicht der Fahle, der zum Tod sich neigt –
Der Lichtumflossene: dieser ist der Christ.
Nicht Menschenkunst allein hat sd gemalt.
Dem Grabesdunkel schwerelos entschwebend,
das Haupt mit goldnem Leuchten rings umwebend.
Von allem Farben geisterhaft umstrahlt,
noch immer Wesen, dennoch grenzenlos,
noch Gottes Sohn empor zu Gottes Schoss.
 
© Albrecht Haushofer
© перевод Yeshch
 
 
 

У ВРАТ

Врата,
На них печать креста.
Смоковницы склонилась ветвь,
Но ни один другой побег
Шиповника не тронет балки,
Воспрянувшей сквозь сумрак арки.
На ветке ниже отклоненной
Семь темных шариков зеленых.
Семь зрелых фиг, они взрасли
Среди страданий и любви.
Одна на самом перекрестке,
Души, пришедшей к двери, просьба.
Почти что слышен тихий стук.
Уже при входе,
Перед ним…
Однажды отворятся створки.

AM TOR

Ein Tor.
Ein Kreuz davor
Und sehen kannst du
Eines Feigenbaumes schwanken
Ast. Doch keine Rosenranken
Sich um der Kreuzesbalken
Ins Dämmerdunkel ragende Kontur.
Helldunkel grüne Kugeln nur
Erscheinen an geneigtem Zweige.
Es sind der Feigenfrüchte sieben,
gereift in Leid und lautrem Lieben:
Die eine ganz in Kreuzesmitte,
fast wie geprüfter Seele Bitte,
fast wie ein achtsam Pochen,
ganz nah dem Eingang,
noch davor,–
und weit aufgehen wird dereinst das Tor.
 
 
 

МАДОННА И ДИТЯ

Между крестом и розовым кустом
Здесь крест, там розы.
Между ними
Посередине
Мать с младенцем
В златых лучах, в потоках света,
Пронизывающих предметы…
От креста к цветущей розе,
Через центр путь проходит,
Через светлые улыбки,
Через отданность во взгяде,
Через то, что несказанно,
И не высказано в выси
Слово, человеком ставши нынче.

MADONNA UND KIND

Zwischen Kreuz und Rosen
Hier das Kreuz und dort die Rosen.
Zwischen beiden,
in der Mitte ,
Kind und Mutter,
ganz getaucht in goldnes Glänzen
Gold verströmend ohne Grenzen…..
Von dem Kreuz hin zu den Rosen
Geht der Weg durch diese Mitte
Durch das goldenhelle Lächeln.
Durch das hingegebne Schauen,
Durch das noch nicht ausgesprochne
Unaussprechlich hoch erhabne
Und hier Mensch gewordne Wort.

 

 

ВОКРУГ

Не локоны – сияющие токи
Струятся светом, как ручья потоки.
Знал Мастер, что рисует образ Солнца.
Вокруг Марии золотые волны
Стекают вниз. Как звёздным нежным блеском
Искрится ореол над головою детской,
Благословенной. Свет к ней льнет короной,
Но тёрн колючий вдалеке ей уготован.
За ними по горе идет отара
Овец и ангелы над пастухами.
Ягнёнка, различает взгляд открытый тайнам,
Который встанет в тень креста однажды.
Душа! Прими мистерию, как только сможешь.
“Смотрите, это Агнец Божий!”
Понимаешь, видишь?
Крестителя слова здесь и сейчас услышишь?
 
 

IM UMKREIS

Nicht Haare – Sonnenstrahlen!
Es wusste Meister Matthis sie zu malen,
dass sie wie feine Fluten niederfallen,
Maria mit Goldwellen, göttlich strömenden, umwallen.
Jedoch des Strahlenkranz,
der wie mit aller Sterne Lichtesglanz
sich um des benedeiten Kindes Köpfchen schmiegt
an jenen Dornzweig mahnt, der einst um Christi Stirn sich biegt.
Und dort, in frommer Hirten Schäferschar,
die fern im Hintergrunde abwärts steigt,
erwachtem Sinn schon jenes Lamm sich zeigt,
das einst erwählt wird, unterm Kreuz zu stehn.
O Seele, nimmst du dies Mysterium hier wahr?
„O sieh, dies ist Gottes Lamm!“ Kannst du es ahnen, sehn?
Kannst hier und heute du des Täufers Ruf verstehn?
 
 
© Ruth Dubach
© перевод Yeshch