6 глава

Боль в голове не утихала. Николай Александрович уже давно проснулся. Часы показывали 12:23, но после вчерашнего вечера чувствовал он себя неважно. Он довольно смутно помнил, когда расстался с ребятами и как доехал домой, но по своему состоянию Мерзов четко понимал одно – вчера он явно перебрал. Хотя дело уже шло к обеду, Николай Александрович до сих пор не встал из постели. По всему телу чувствовалась какая-то разбитость. Во рту был неприятный привкус спирта. Тошнило.

Решив, что все-таки пора вставать, Мерзов сел на край кровати, кое-как запихнул ноги в домашние тапочки, и хотел было уже отправиться в ванную, но чуть не свалился на пол – так сильно кружилась голова. Держась обеими руками за изголовье кровати, Николай Александрович поднялся с пола, немного отдышался и медленно побрел умываться. Холодная и ржавая вода помогла ему немного прийти в себя.

Заглянув в холодильник, Мерзов быстро определился с завтраком. Полки были полупустые, и из съедобного нашлось только пара сваренных яиц, кусок хлеба и сыр с маслом. Быстро сварганив из всего этого что-то похожее на трапезу и даже не сварив кофе, Николай Александрович сел за стол и по старой привычке включил телевизор.

Опять это бессмысленное переключение каналов с твердой целью найти непонятно что. Хочется, чтобы что-то вдруг резко поменялось, и все стало совсем по-новому. Но нет, экран телевизора снова показывает дурацкие ток и телешоу, сводки новостей, прогноз погоды и огромную пропасть рекламы самых ненужных в этом мире вещей.

– … Взят под арест один из активистов позавчерашних беспорядков…

– О, вот это звучит, как что-то интересное, – Мерзов сделал звук погромче.

– …Вчера был задержан некий Николай Владимирович Бухарев – один из главных провокаторов недавнего мятежа. Арест был произведен прямо по месту жительства сотрудниками комитета госбезопасности, имена такие-то. Помимо организации вооруженного восстания, Николай подозревается в хранении большого количества наркотических веществ, что сильно усугубит его дальнейший срок заключения…

Дальше Мерзов не мог слушать. От одного только имени молодого студента из его конторы ему стало плохо. Николай Александрович наконец-то все понял! Все встало на свои места. Все кусочки большого пазла, случайно собираемые им, сложились в единую картинку. Все стало очевидно, но от этой очевидности было страшно и не по себе.

Остатки мира хрустальных иллюзий, так великодушно оставленных в живых Иваном Игнатьевым вчера, засвистели как чайник, а после – лопнули. Осталась бесцветная пустота, которая тут же с грохотом начала заполняться страхами, обидами и отчаяньем. Весь этот поток мыслей, вперемешку со смутными воспоминаниями и внутренним плачем очень быстро заполонил голову Мерзова. Все, от чего ему удалось отделаться, возвращалось к нему горьким поцелуем памяти.

Так много вопросов и противоречий возникало в голове Николая Александровича. Он тут же на них отвечал или находил им объяснения, но вслед за старыми всплывали все новые и новые… Только сейчас Мерзов осознал, насколько же сильно ему хочется вернуть вот ту старую жизнь. С мерзким будильником, невкусным кофе и псевдодрузьями. Зато без угрызений совести, чувства вины и ответственности за происходящее. Та жизнь была простая и удобная. Но теперь все поменялось…

Полдня Николай Александрович проскитался по серо-желтым комнатам своей квартиры. Он снова включал телевизор, читал журналы, книги и газеты, громко слушал музыку, сидел в тишине – делал все возможное, чтобы отвлечься. Но нет, его мысли, фантазии и предположения были неумолимы. В какой бы угол квартиры он ни забивался, везде они его находили. Он хотел кричать, плакать, смеяться и молчать одновременно. Порой его одолевал неистовый гнев, и Николай Александрович готов был сломать рукой стену от злости. Но через пять минут все кардинально менялось – гнев, сменялся спокойствием, агрессия умиротворением. Но даже в те нечастые минуты, когда Мерзов полностью приходил в себя, он с полным отчаяньем осознавал всю безысходность ситуации. И тогда все начиналось сначала…

Проведя в адских муках около 5 часов, Николай Александрович не выдержал и практически бегом вышел из дому. На улице было почти темно. Мерзов стал бродить по дворам. Он то ли что-то искал, то ли наоборот убегал от тех, кто разыскивал его. Все это было таким бессмысленным. Зачем просто ходить по дворам без определенного маршрута и цели? Но, быть может, маршрут существует, просто его нужно вспомнить. Хорошо, а что же тогда с целью этой странной прогулки? А почему у каждого действия должна быть какая-то цель? Нет, это совсем не обязательно. Такого рода убеждения остались на экранах телевизора вместе со спокойной жизнью.

Где-то под подъездами разговаривали люди, балконы тетрисов были украшены пестрыми халатами курящих, из чьей-то квартиры доносились мотивы старого рока, а Николай Александрович все шел. Он снова вспомнил Ваню Игнатьева, и четко осознал горькую правду того, что его сейчас может спасти только одна вещь.

Зайдя в дворовой ларек, возле которого всегда много перекошенных от пьянства и убитых жизнью людей, Мерзов взял бутылку самой дешевой водки, расплатился на кассе с неприветливой продавщицей и отправился обратно.

Да, жизнь под телевизором закончилась, поэтому и ее правилам можно было теперь изменять…